Безопасный Эдип

Рекламщик-авантюрист Джо Дусетт не чужд человеческого чувства — после неудачной деловой встречи он напивается, забредает в китайский квартал, где, еле стоя на ногах перед прилавком, покупает милую резиновую игрушку для своей дочери. Пройдя еще немного, он падает на асфальт и засыпает беспробудным сном пьяницы. На следующий день герой оказывается в комнате без окон и с единственной запечатанной дверью, в которой находится небольшое окошко, где раз в день появляется поднос с китайским фастфудом и водкой. Здесь ему предстоит прожить 20 лет. Спустя это время, ничего не объясняя, горе-рекламщика отпускают. Теперь у главного героя единственная цель — выяснить, кто его «заказал» и где находится его дочь.

Вообще, когда делают ремейк какого-нибудь культового произведения, всегда как-то передергивает: «Ну, зачем?» И вправду — зачем? Ничего нового в этой истории уже не открыть, новыми красками она не заиграет, да и зачем трогать фильм, который Квентин Тарантино назвал «абсолютным шедевром»? Что-то в этом есть недостойного, особенно когда к безупречной в художественном смысле ленте прикасается своей рукой Мидаса Голливуд. Спайк Ли сделал «Олдбоя» более безопасным: лицеприятные актеры, никаких «экспериментов», никакого авторского почерка — стерильная в своей безобидности кинолента. Когда смотришь оригинал южнокорейского режиссера Пака Чхана Ука, то после просмотра остается ни с чем не сравнимое послевкусие, рожденное пониманием «настоящности» картины, достигаемое тем, что создатель вкладывает в первую очередь сердце в свою работу. Это видно по той шероховатости и асимметричности, являющейся отличительной чертой южнокорейской постановки (и, между прочим, отличительной чертой вообще жизни). Спайк Ли же являет нам среднестатистический голливудский продукт, лишенный запаха, цвета и вкуса. Идеальная постановка как пик безжизненности. Катарсис, боль? — роскошь. Перед нами просто правильно снятые сцены.