Замах на рубль - удар на копейку

«Голодные игры 2: И вспыхнет пламя» — не особенно убедительно притворяющаяся романтическим девчачьим фэнтези крепкая революционная агитка, о том, что низы не могут, а верхи не хотят.

Китнисс (Дженнифер Лоренс), девушка из недалекого печального будущего, не только умудрилась выбраться из прошлых «Голодных игр» целехонькой (подростки убивали друг друга в режиме реалити-шоу), но и с парнем, партнером по боевому дуэту Питом (Джош Хатчерсон). В начале новой истории героиня полагает, что теперь все ее проблемы (кроме той, что в стране Панем царит тоталитаризм) — это окончательно убедить штатного возлюбленного Гейла (Лиам Хемсворт), что публичная любовь с Питом в прямом эфире была только маскировкой, средством выжить. Все как будто на мази, совет да любовь, но чувства бедняги-Гейла, сутками трудящегося на шахте, ожидают новые испытания. По личному распоряжению президента Сноу (Дональд Сазерленд), Китнисс и Пит должны проехать по районам Панема (они называются дистриктами) с туром, чтобы своим цветущим видом и зажигательными речами отвлечь народ от невзгод и недовольства властями. Прием сработает, но с обратным эффектом, и героев вновь отправят на бойню: очередные, юбилейные Голодные игры соберут финалистов прошлых созывов.


Прошлогодняя экранизация первого из трех романов писательницы Сьюзан Коллинз подкинула духовной пищи не только поклонницам «Сумерек» и экранной любви втроем, но и аудитории постарше. Все-таки подростковое фэнтези отсылало к более серьезному жанру антиутопий, а также к японскому триллеру «Королевская битва». Другое дело, что за 140 минут экранного времени замах на рубль успевал обернуться ударом на копейку. В отличие от натуралистичной «Королевской битвы», персонажей второго плана убивали исключительно деликатно, в кустиках, по мере развития сюжета авторы все увереннее сосредотачивались не на логике, но на чувствах. Да и очень уж переживать, уцелеет ли героиня, было невозможно чисто технически: книжек три; стало быть, не пропадет. Вторая картина, поставленная режиссером «Константина» Френсисом Лоуренсом, куда занятнее, причем самым слабым местом в новых «Голодных играх» опять оказываются собственно Голодные игры. Теперь друг на дружку охотятся не дети, а представители самых разных возрастов и социальных слоев (есть старушки, научные гении, геи и наркоманы). Но наиболее импозантных персонажей авторы, к сожалению, истребляют поспешно, а то и вовсе за кадром, не дав толком на них налюбоваться. Причем не по-честному, силами других участников, а с помощью вполне ординарных спецэффектов. То спустят стаю диких обезьян, как в «После нашей эры», то умоют компактным штормом как в «Хрониках Нарнии», то окропят кровавым дождем, как в «Телекинезе».


Эти сорок минут во второй трети — наименее удачная часть фильма, но и у них есть свое концептуальное предназначение. Во-первых, они позволяют надолго и без ущерба для понимания сюжета отлучиться в буфет, если вы не принадлежите к целевой аудитории «Голодных игр». Во-вторых, баюкают зрителя (и отрицательных героев фильма) в ожидании непредсказуемой, что для данного формата редчайший зверь, развязки. И, наконец, дают возможность юным поклонницам саги вдоволь насладиться любовной линией, пульсирующей в паузах между стихийными бедствиями. У героини обнаруживается еще один, третий по счету, перспективный друг-блондин, а Пит — о боже! — вдруг преподносит ей медальон с фотографией Гейла. Посмаковать это размеренное, спокойное удовольствие в других эпизодах у барышень едва ли получится. Потому что новые «Голодные игры» — не сентиментальная залепуха про любовь в гостях у сказки (как «Гарри Поттер» — не про квиддич), а неожиданно мощная, качественной выделки, будто специально для России снятая революционная агитка. Где на раз узнаются политические реалии, шалеющее население, которое, чтобы не вдумывалось, закармливают дутыми скандалами из жизни «звезд». Власть носится с грядущими Играми, имеются свои Собчак, Яшин и Виторган. И даже Аркадий Мамонтов (Филип Сеймур Хоффман), который неожиданно оказывается Доренко.