Выздоровление

Уникальный случай в киномедицинской практике — больной, поступивший на стационар лет десять назад в отличном состоянии, которое постоянно ухудшалось и в итоге утянуло голубчика в кому, не только внезапно пришёл в себя, но и полностью поправился за какие-то пару часов. А ведь лечащие врачи уже собрались было ставить вопрос об отключении системы жизнеобеспечения — дескать, покоптил небо, и будет, уступи место молодым и здоровым.

И, тем не менее, вот он — стоит перед нами и нагло ухмыляется, свежий как огурчик и довольный как выполнивший свою самую важную мартовскую миссию котяра. Готов принимать поздравления, заверения в вечной любви и прочие знаки внимания — главное, чтобы его помнили и смотрели, смотрели и помнили. А всё остальное — гори ярким и жарким костром из целлулоида.

Знаешь, Квентин, а мы ведь уже хотели окончательно махнуть на тебя рукой. После скучного "Джеки Браун", после кривокатаномахательного "Убить Билла", после кошмарно-идиотичного "Доказательства смерти" — нет, правда, ну а кто бы не махнул, кроме самых преданных фанатов? Мы уже было поверили, что ты, дражайший Квентин, так сильно погряз в выпячивании своего драгоценного синефильства, что банально забыл, как снимать фильмы без постоянных киноцитат, кинооммажей, кинобесед и прочей киноэквилибристики.

Казалось — вот еще чуть-чуть, и на свет выйдет какой-нибудь "Десятый фильм Квентина Тарантино", главные герои которого всё экранное время просидят за барной стойкой или столиком в дешевой забегаловке, болтая сначала о старом американском кинематорграфе, потом о старом китайском кинематографе, затем о старом европейском кинематоргафе — и так до тех пор, пока режиссер не наговорится сам с собой.

Но нет, Бог миловал — "Бесславные ублюдки" получились в пять раз задорнее и в три раза осмысленнее последних работ режиссёра — и это при том, что Квентин явно не ставил цель снять самое умное в своей жизни кино.

Впрочем, захваливать товарища пока что рановато — начавшись с роскошной драматической сцены с участием дьявольски харизматичного эсэсовца Ганса Ланды, "Бесславные ублюдки" очень быстро скатываются в типичную тарантиновщину в самом плохом её проявлении — когда разговоров много, толку от них мало, а действия — ещё меньше. Добавьте к этому время от времени прорезающееся пресловутое уберсинефильство — получите кино, которое смотрится не то чтобы с дикой скукой во взгляде, но и без особого интереса.

И лишь в последнем триместре фильм оживает — да так резво, что разом смывает с себя грехи предыдущих десятиминутий. На экране снова начинает доминировать великолепный Ланда — безусловно, самый сообразительный и остроумный персонаж "Бесславных ублюдков", на фоне которого все остальные (анти)герои кажутся конченными дебилами с напрочь атрофированным чувством юмора.

Он на счет раз вскрывает якобы хитроумные планы своих врагов, заразительно, в голос хохочет над идиотской легендой актрисы Бриджен фон Хаммерсмарк, помогающей подполью, не упускает случая поиздеваться над своими уже проигравшими, но ещё не осознавшими это врагами, с лёгкостью оборачивает любую ситуацию себе на пользу и лишь в самом-самом конце допускает оплошность — не фатальную, но исключительно неприятную.

Но это уже не имеет никакого значения, потому что к финальным титрам зритель пребывает в том особом расположении духа, которое позволяет прощать фильмам и их героям и не такие проступки.

Затянутые первые две трети? Плевать. Снова этот идиотский посыл "Янки выиграли Вторую мировую"? Подумаешь. Мало заглавных бесславных ублюдков? Не беда. Кино удалось — это факт. А значит, новые работы Квентина мы будем ждать с куда большим нетерпением.