Глобус — это шар, а шар — это бесконечность

Картина Александра Велединского «Географ глобус пропил» таит в себе некоторую тайну: где бы ни появлялась лента, она вызывает бурный ажиотаж, собирает аншлаг и срывает овации. Возможно, все дело в том, что Александр Велединский вслед за Алексеем Ивановым попали в нерв, нарисовав архетипический образ русского человека. Режиссер не раз говорил, что в Служкине преломляются гончаровские и чеховские мотивы, а писатель даже сравнивал своего героя с князем Мышкиным.

Перед нами — Пермь: величественный горный пейзаж вперемешку с гниющими артефактами бурной советской индустриализации. В одном из потерянных панельных домов на берегу Камы ютится наш вечный Служкин: жена — стерва, дочка — невинный ангел, квартира — совковое забвение; а сам он — да тюфяк какой-то, чистой воды юродивый, каких у нас, наверное, полстраны. Душа — нараспашку: бери не хочу. Кажется, что он единственный, кто здесь живет в гармонии: это особый русский дзэн, своего рода, отечественный буддизм. Хотя — какая к черту гармония, когда жена изменяет с лучшим другом, потому что — не уважает: а как тебя уважать, если ты учитель географии? Дома — бытовуха, в школе… —- школа. То, что нам демонстрирует Служкин — это настоящее монашеское смирение, имеющее древнюю религиозную основу. Здесь нет фигуры речи: не зря сам «географ» в одной из сцен говорит о том, что хотел бы быть святым. В Служкине можно найти общие черты с ерофеевским Венечкой из поэмы «Москва-Петушки»: то же юродство, тот же фатализм, та же неприкаянность. Правда, печали — той самой исконно русской вековой печали — в Служкине совсем нет. Он — другой: несмотря на всеобщую безысходность и антиутопический антураж провинциальной России, герой Хабенского переполнен бесконечным жизнелюбием — в нем нет ни грамма декадентской рефлексии, которая была присуща героям советских фильмов о так называемом кризисе среднего возраста («Полеты во сне и наяву» Балаяна, «Отпуск в сентябре» Мельникова), поэтому концовка фильма одновременно и вселяющая, и уничтожающая надежду: с одной стороны — все встает на круги своя, с другой же — понимаешь, что эти круги образуют собой один большой замкнутый круг…