Джеймс Франко дал интервью в предверии выхода сериала «Двойка». Читаем

10 сентября на HBO стартует сериал «Двойка», который исследует развивающийся мир порноиндустрии в Нью-Йорке 70-х, когда Таймс-сквер была наводнена пип-шоу, театрами для взрослых и проститутками. По сценарию, написанному Дэвидом Саймоном («Прослушка»), Франко играет двух братьев, а его партнерша по площадке Мэгги Джилленхолл — девушку, которая начинает сниматься в порнофильмах.

В интервью OUT Франко, подписавшийся на проект при условии, что он срежиссирует три эпизода, поговорил о сексе, преступлении и наказании с легендарным автором и давним жителем Нью-Йорка Эдмундом Уайтом.


Эдмунд Уайт: Как дела?

Джеймс Франко: Учусь серфингу и сейчас беру уроки хип-хопа в Международной академии танцев на Голливудском бульваре.

Уайт: Собираешься заниматься серфингом и танцевать в своей следующей роли?

Франко: (Смеется). Это своего рода терапия для меня. Я начал новую главу в своей жизни. Я был слишком зависим от своей работы и пристрастился к некоторым вещам — не веществам, я закончил с ними уже много лет назад — но недавно я решил измениться, и это все часть моего нового пути.

Уайт: Я видел эпизоды «Двойки» на HBO. Это действительно очень здорово.

Франко: Я снял третью и седьмую серии.

Уайт: Я как раз собирался спросить, насколько плотно ты участвовал в создании и разработке концепции.

Франко: Об этом проекте я услышал примерно за три года до его создания, когда играл на Бродвее в «Мышах и людях». Я большой поклонник Дэвида Саймона и впервые встретил его, когда он набирал каст для «Покажи мне героя». Я восхищался наличием у него яиц, необходимых для осуществления проекта, завязанного на политике. Но это не единственное, что нравится мне в Саймоне. В «Прослушке» он занимается политикой, журналистикой и школьной системой, но все это — сквозь призму наркотических войн. Это очень круто. Так что во время первой встречи я спросил, есть ли у него что-нибудь похожее, и он как раз упомянул «Двойку». Он тогда сказал мне: «Я хочу сделать проект о пип-шоу и секс-торговле, а также о появлении гей-сообщества Post-Stonewall, но я не собираюсь давать им то, что они хотят». Так много людей хотят делать проекты о порно, но практически все они сконцентрированы на сексе. Они могут критиковать объективизацию женщин или секс, но на выходе получается то же самое.

Уайт: Я только что видел сцену, в которой два парня, одетые как викинги, выпускают в Мэгги Джилленхол струю майонеза. Вас невозможно обвинить в идеализации порно.

Франко: В глубине души я думал, что, несмотря на желание Дэвида снизить количество секса в сериале до минимума, полностью выбросить его из подобного контекста не получится. Потому что если вы исключаете сексуальное содержание, то на выходе у вас получается что-то столь же бесполезное, как и бездумный трах. И представление о работе в проституции и порнографии будет выглядеть нереалистично.

Уайт: Я имею ввиду, что девушка должна быть привлекательной, чтобы себя продать, и они, я думаю, в основном, такими и являются.

Франко: Это на самом деле очень актуальная и острая проблема женоненавистничества и самого пути женщины, которую покупают и продают на протяжении всей нашей истории. Дэвид использует документальный подход, потому что только без излишней стилизации возможно показать реальные вещи, то, что происходит на самом деле.

Уайт: Люди говорят мне: «О, ты описываешь так много сцен секса» и я отвечаю: «Да, но я пытаюсь показать вам ощущения от него, в то время как многие из вас этого не делают». Потому что порнография предназначена для просмотра на скорую руку, человек должен соблюдать определенный ритм, который подводит его к кульминации. Если мы берем во внимание реальный секс, то это часто выглядит очень смешно и нелепо, потому что либо тело, либо твое моральное состояние выходят из строя. Или же вы собираетесь что-то сделать, в итоге ничего не получается и вы на это забиваете. Я пытаюсь показать, что на самом деле происходит в вашей голове. Вы беспокоитесь о судороге в ноге, или вы не обращаете на все внимания, или же он/она вам действительно нравится. Я говорю, что секс является наиболее интенсивной формой общения, которая у нас есть. Мы забываем, что разговариваем через секс. В любом случае, мы увидим тебя голого в первом эпизоде.

Франко: Да, это верно. (Смеется) Я помню, что на писательских курсах говорилось о сексуальных сценах, допустим, если вы слишком сильно заостряете внимание на физическом описании секса, то получается просто какой-то супермаркет романтичного вымысла. Для того, чтобы забраться в голову к человеку и, особенно, в его сексуальный опыт, нужно намного глубже изучить, что и как он чувствует.

Уайт: Совершенно верно, ведь ни один вид искусства не описывает наши мысли и то, как мы существуем внутри них.

Франко: Я должен был режиссировать сексуальные сцены в «Двойке» и...фух, это было интересно. Я должен отметить, что Мэгги Джилленхол просто невероятная актриса, абсолютно бесстрашная. Она создала определенный шаблон поведения в сценах секса и стала примером для всех остальных. Если бы у меня не было кого-то вроде нее, я думаю, что было бы довольно трудно участвовать в этом процессе, но она сделала его невероятно легким.

Уайт: И она так мила и привлекательна.

Франко: Она умная и сложная, поэтому одной из самых трудных для нас с Дэвидом задач было придумать, почему ее персонаж Кэнди скитается по улицам. По крайней мере, она бы наверняка могла бы получить работу секретарши, например.

Уайт: Я думаю, что ответ простой — деньги. У меня было много знакомых, которые занимались проституцией. Они пытались встать на правильный путь, но вся правда заключалась в том, что они могли заработать за одну ночь больше, чем секретарь за три недели. Джеймс, а у тебя были какие-либо проблемы с тем, что сутенеры и гангстеры в сериале — это именно афроамериканцы?

Франко: Кстати, это как раз одна из причин, почему Дэвид позиционирует этот проект как документальный, потому что он отталкивается от конкретных фактов и статистики, и я предполагаю, что как раз большинство сутенеров были чернокожие.

Уайт: Как бы ты описал персонажа, которого играешь?

Франко: Я играю братьев-близнецов Винсента и Фрэнки. Можно сказать, я играю персонажа Харви Кейтеля из «Злых улиц» и персонажа Роберта Де Ниро оттуда же. Один из них является ответственным братом, а другой — наоборот. У Винсента по ходу сериала возникает настоящая дилемма, когда он влюбляется в Эбби, девушку с улицы, которая очень интеллигентная и умная. И в то время как Винсент все глубже и глубже погружается в индустрию массажных салонов, Эбби начинает принимать активное участие в движении феминисток, и в итоге помогает женщинам выйти протестовать. И он обязан вести эту тайную двойную жизнь, потому что безумно влюблен в нее, но она слишком категорична и не приветствует вовлечение женщин в секс-торговлю. Саймон всегда умело показывает положительную сторону плохих парней и отрицательную хороших. Так и мой персонаж Винсент, он очень хороший парень в глубине души.

Уайт: Тебе нужно было научиться разговаривать как настоящий житель Нью-Йорка?

Франко: (Смеется) Да, мне кажется, что каждый молодой актер хочет быть Робертом Де Ниро. Я на самом деле играл его сына примерно пятнадцать лет назад в фильме «Город у моря». Для этой роли я смотрел все его картины, даже, наверное, те которые он сам никогда не видел или уже не помнит о них. Так что, думаю, это все помогло мне.

По жизни я занимался очень многими вещами, но именно процесс режиссуры для меня является самым забавным, потому что ты находишься в эпицентре творческих людей и интересных мыслей. Но сниматься я не перестану.

Уайт: Ты сейчас больше сконцентрирован на ТВ-шоу или же на кино?

Франко: Я в основном сейчас вовлечен в маленькие претенциозные картины. Я делал адаптации Фолкнера «Когда я умирала» и «Шум и ярость». Я снимал фильмы, которые большинство людей не хотели смотреть, но это очень важные для меня картины. Согласившись на «Двойку, я сказал Дэвиду: «Я согласен, но только я хочу снимать», на что он сказал: «Хорошо, хорошо, ты можешь снимать», и мы договорились, что я выступаю режиссером как минимум трех эпизодов в сезоне. И, как ни странно, первый эпизод для меня был самый тяжелым. Почти каждая сцена — это два близнеца, находящиеся напротив друг друга, так что это был полный сдвиг моей личности в сторону шизофрении из режима режиссера в режим Винсента/Фрэнки.

Уайт: Мы в итоге потеряем тебя как актера сейчас?

Франко: По жизни я занимался очень многими вещами, но именно процесс режиссуры для меня является самым забавным, потому что ты находишься в эпицентре творческих людей и интересных мыслей. Но сниматься я не перестану. Большинство актеров рано или поздно приходят в какую-то определенную точку своей жизни, где они начинают переоценивать все то, что они делают, зачем они это делают. Я, например, вернулся в школу и попытался найти некий синтез серфинга и танцев. Это помогло мне немного замедлиться и попытаться сосредоточиться на меньшем количестве вещей, но в более глубоком смысле.

Может быть, это и уход от темы, но я бы хотел спросить тебя кое о чем. Вот я очень увлекающийся человек. Когда я был подростком, я боролся с некоторыми зависимостями, затем в семнадцать лет начал сниматься в кино и полностью погрузился в работу, она стала для меня абсолютно всем, заменила социализацию. А затем в возрасте двадцати семи лет я понял, что у меня депрессия. На первый взгляд жизнь кажется успешной, у меня все есть — деньги, карьера, но я чувствую себя очень одиноким. И тогда я решил пойти учиться, но опять же, это был всего лишь бег, бег, бег. Я пошел в Бруклинский колледж. Я учился вместе с Майклом Каннингэмом и Эми Хемпел. И мне кажется, что в гей-сообществе стремятся в первую очередь к полному освобождению, так как будучи сексуально свободными, вы совершаете некий политический акт. Но, с другой стороны, вы не считаете, что определенная группа людей может подталкивать к сексуальной зависимости? Потому что сейчас с помощью таких приложений, как Тиндер, можно легко подключиться к этой культуре. Заметили ли вы недостаток интимности и реальной близости между людьми?

Уайт: Да, я сейчас как раз пишу мемуары о своей сексуальной жизни. Я всегда хотел написать эту книгу, но боялся признаться в некоторых вещах. Но, я думаю, твой вопрос очень хороший, потому что есть много пидорков, который относятся крайне отрицательно к Ларри Крамерам этого мира, к людям, которые слишком сильно озабочены мониторингом друг друга, в том числе и из-за распространения СПИДа. Но кажется, что все уже давно переориентировались на онлайн-общение. Я преподавал творческое письмо до мая прошлого года в Принстоне и могу сказать, что половина моих учеников была связана со всей этой культурой. Они занимаются сексом каждые выходные. Молодежь всегда слишком пьяная на всех этих вечеринках, на которых творится, как правило, полнейший треш и блядство. Ухаживания парней, как правило, ничем не заканчиваются, и все это действие выглядит довольно абсурдным. В итоге все возвращаются обратно к своим социальным сетям, потому что они попросту не знают, как еще им общаться. А другая половина моих учеников — это христиане, которые носят «кольца чистоты», надетые их отцами на пальцы в церкви. Это все равно что брак.

Франко: Боже мой.