Кота верни!

Старина Слай со своим бессменным партнёром Темплтоном (тот продюсирует всё новое творчество Сталлоне начиная с «Рокки Бальбоа») по-прежнему верят в фитнес старую школу. Мол, боевик жив, пока живы герои боевика, и если у трэша всегда есть зритель и социальный подтекст, то у классического олдскульного боевика он есть и подавно. В отечественной традиции, воспитанной на видеосалонах конца восьмидесятых — начала девяностых, с их зажёванными кассетами и видеомагнитофонами «Электроника», где брали рубль (или два) за просмотр очередной нетленки с Ван Даммом, классические боевики занимают в общественном бессознательном примерно то место, какое занимает грайндхаус в традиции заокеанской. То есть воспринимаются как нечто дичайше ностальгическое и умилительно-трогательное в своей бредовости.

Отсюда, кстати, достаточно толерантное к ним отношение и специфические требования к видеоряду — главный герой должен пробивать по щщам с вертушки, быть неубиваемым и непромокаемым, а также он должен Страшно Мстить по ходу пьесы. Собственно, именно из этой примерно формулы растёт современная мода на «доча-фильмы», в которых нерадивый папаша спасает дебёлую дочуру из лап кого-нибудь.

Но то уже коммерческий новодел имени Бессона, а в классике доча должна быть всё-таки скромна возрастом, режиссёр должен быть известен исключительно узким ценителям (кто смотрел «Вердикт за деньги»?), местом действия должно быть какое-нибудь захолустье вроде полузаброшенного Детройта или полузатопленной Луизианы, а главный герой пусть будет… ну, например, агентом под прикрытием. Чем не сюжет?


Итак, набанально патлатый друг Стэйтам гоняет на байке с бандой ночных волков, промышляющих производством и сбытом веществ в товарных объёмах, в общем, полной жизнью живёт, даром что когда банду приходят брать, он так проникается мотобратством, что думает чуть не исключительно о том, как бы главный ночной волк с дебилом-сыночком не попали в какую неприятность. Типа дюжины пуль в тушку. Ну, не хочет, чтобы убитый горем папашка потом ему Страшно Мстил и крысой обзывался. Но извини, не получилось, так что пора нам завязывать со вставным бэдэсс--боевиком, привычно бриться налысо и отправляться без скоропостижно почившей мамы, зато со скоропостижно подрастающей дочей в путь-дорогу, на лошадках кататься и в школе всем по щщам раздавать.

И вот тут сюжет застревает так надолго, что поневоле задумываешься, туда ли зашёл. Потому что более привычный к сериалостроению Гари Фледер предпочитает выдавать чистенькую картинку какой-нибудь проходной серии «Под куполом» (даром что шериф жив, зато рыжая бестия Лефевр в кадре, как положено, и Джеймс Франко в роли кучерявой версии Большого Джима тоже вполне аутентичен, хотя и слишком моложав), да и уровень накала противостояния лишь один раз — на заправке — сумеет добраться до нормального триллера про «локалз», а в остальном и с жиртрестом в итоге помирились, и истеричка эта мамаша-наркоманка на главзлодейку не канает, и Франко кошек ворует через не хочу. Все такие добрые, аж противно. А про «кровную месть» сколько вслух ни говори, напряжение в кадре от этого не повысится.

Так что когда на пороге появляется банда городских отморозков, местные как-то сразу и окончательно стухают, несмотря на все старания Вайноны Райдер, которая одна и держится, пока Кейт Босуорт отчаянно косит под Хилари Суонк под укуркой, а Франко делает вид, что у него всё под контролем. Зритель же делает вид, что ему это всё интересно, поглядывая на часы и резонно вопрошая, где же обещанный боевик.


Собственно, боевик начинается со штурма дома… и им же заканчивается. Кота нашли, дочу покрали, самое время начинать мочить, но даже мочить уже толком некого: разве что местный недонаркобарон Франко ещё размахивает пистолетом на фоне пожарища, но игра в заложницу заканчивается, так толком и не начавшись, а Стэйтам от нечего делать решает показать небольшой мастер-класс перед грядущим «Форсажем».

То есть в итоге вроде все элементы классического боевика на месте (даже финал на мосту), но всего как-то маловато, урывочно и понадёргано. Триллер не триллер, детектив не детектив, такая почти пародия на «Во все тяжкие», да ещё и все отчаянно под кого-нибудь косят, даже девочка играет не то Дакоту Фэннинг, не то Хлою Моретц в молодости. И только Стэйтам, напугав зрителя патлами в прелюдии, потом лишь старательно играет сам себя, только более мягкого и сентиментального, такой деревенский наркополицейский Анискин на пенсии с велосипедом.