Депардье – последний мамонт кинематографа Франции

Впервые за много лет Жерар Депардье снялся в главной роли в пристойном фильме – ленте Бенуа Делепина и Гюстава де Керверна «Последний мамонт Франции», которая номинировалась в прошлом году в Берлине на «Золотого медведя».

Герой Депардье – добродушный, выходящий на пенсию громила, гнувший всю жизнь спину на различных работах и должностях, теперь, когда наступила пора отправляться на покой, сталкивается с тем, что некоторые работодатели по непонятным причинам забывали у себя его регистрировать.


И теперь ему ничего не остается, как сесть на мотоцикл, пообещав немного растолстевшей жене слишком не гнать, и отправиться в путешествие по волнам памяти.


За пролетарским роад-муви отчетливо читается грустная лирика. Авторы честно и просто обходятся со сложной темой пенсионного возраста, не оставляя возможности для лживых сантиментов. В свою очередь, чем глубже герой Депардье погружается в прошлое, тем больше бытовая история разживается сюрреалистическими деталями.

К финалу фильм превращается в галлюциногенную притчу о «беззаботном ездоке». Последнему главным образом способствуют видения Мамонта, где ему является первая возлюбленная — Изабель Аджани в грациозных кровоподтеках. Тут и становится ясной концепция фильма – возможно все и все необязательно.


Но, тем не менее, это был бы милый, но очень средний фильм, если бы не исполнитель главной роли – Депардье. Да, в последние годы он несколько отстранился от лицедейства, стал больше фигурой, востребованной в пиар-акциях: вот Жерар ездит по миру, вот встречается с Путиным, вот рекламирует экскурсионные туры, вот держит в руках украинско-французский разговорник и т.д.

И в этой связи особо примечательно, что в новой кинокартине эта самая массовая культура спадает с Депардье, словно ее и не было: в «Мамонте» за актером не волочится ни хвост предыдущих ролей, ни кулинарных авторских книг, ни прочей-прочей бижутерии.


В этом фильме он играет словно с чистого листа, будто не было всех этих тридцати лет стажа и опыта. Тут сами собой всплывают слова почтальона Печкина: «может, я только жить начинаю – я на пенсию выхожу».